В западной прессе на этой неделе комментируют реформы, проводимые в Узбекистане, казахстанский законопроект о религиозной деятельности, а также стоимость Олимпийских игр.
«Открытость» Узбекистана
В английской газете Financial Times в статье «Когда-то репрессивный Узбекистан начинает [эпоху] пост-Каримовской открытости» положительно отзываются о политике нового президента Узбекистана Шавката Мирзияева и пишут: «Есть признаки того, что страна, которую Freedom House поставила на уровень Северной Кореи по политическим правам и гражданским свободам, начинает ослаблять гайки».
«Шавкат Мирзияев тоже был частью старой системы - в качестве премьер-министра в течение 13 лет, – но снятие им [начальника секретной полиции Узбекистана в течение 23 лет г-на Рустама] Иноятова было самым смелым в серии шагов, по-видимому, направленных на то, чтобы начать процесс «открытия» страны», – пишет Financial Times. Автор статьи, в частности, отмечает освобождение 18 высокопоставленных политических заключенных – «даже если еще тысячи продолжают находиться в тюрьме»; – снятие около 16 тысяч человек с учета в качестве «потенциальных экстремистов»; запуск «виртуальной приемной» – для получения прямых жалоб от граждан; а также снятие ограничений по обмену узбекской валюты.
Пока изменения со стороны г-на Мирзияева являются более экономическими, чем политическими, и его приверженность реальной политической либерализации остается неясной.
В то же время, «пока изменения со стороны г-на Мирзияева являются более экономическими, чем политическими, и его приверженность реальной политической либерализации остается неясной», – пишет Financial Times. Автор статьи также отмечает, что если Мирзияев продолжит углублять эти реформы, «это может показать региону, в котором доминируют стареющие авторитарные лидеры, что политические перемены возможны, когда они умирают».
К числу мотивов для проведения этих реформ Мирзияевым, по мнению Financial Times, относятся «повышение благосостояния для уменьшения угрозы радикализации внутри страны и за рубежом», а также «зависть к экономически более динамичному Казахстану, президент которого Нурсултан Назарбаев также руководит своей страной с советских времен».
«Несмотря на то, что его население – только 18 миллионов человек, Казахстан – который имеет менее репрессивный авторитаризм и более либеральную рыночную экономику, – по данным Всемирного банка, привлек 152 миллиарда долларов прямых иностранных инвестиций за 25 лет до 2016 года по сравнению с 9,6 миллиардами в Узбекистане», – говорится в статье. На момент кончины Каримова, валовой внутренний продукт в Узбекистане на душу населения в условиях паритета покупательной способности составил чуть более 6000 долларов, тогда как в Казахстане он составлял почти 25000 долларов.
«Иностранные дипломаты предполагают, что целью [Мирзияева] для Узбекистана может быть не что-то похожее на западную демократию, а скорее имитация казахстанской модели более либеральной экономики, которая все еще сочетается с твердым политическим контролем. […] Учитывая «темные времена» в стране и в мире, в котором преобладающей тенденцией в прошлом году являлось отдаление от демократии, для многих узбеков даже это стало бы приветствуемым прогрессом», – пишет Financial Times.
Спорный законопроект
На англоязычном новостном сайте EurasiaNet в статье «Казахстан заводит кампанию против ультра-радикального ислама» комментируют рассматриваемый в Казахстане с прошлого года законопроект о религиозной деятельности.
«Среди наиболее спорных моментов – предлагаемый запрет людям носить одежду, которая покрывает лицо в общественных местах. Это является четким намеком на никабы и прочие подобные формы женского платья. Выступая перед журналистами после внесения законопроекта в парламент в прошлом месяце, министр по делам религий Нурлан Ермекбаев еще больше расширил сферу действия закона», – пишет EurasiaNet, далее цитируя выступление министра, в котором он отнес к числу признаков деструктивных религиозных течений «проповедование нетерпимости, одежду, закрывающую лицо, характерную бороду, укороченные штаны. Но не каждый из этих признаков в отдельности, а только в комплексе».
Законопроект также предусматривает ужесточение правил по получению религиозного образования за рубежом, в то время как все большее число молодых казахстанцев отправляется на учебу на Ближний Восток. «Официальные лица опасаются, что, находясь за границей, вдали от своих семей и в чужой среде, многие из них становятся жертвами радикализации», – пишет сайт.
В то же время «некоторые эксперты придерживаются расхожего мнения, что давление сверху может привести к контрпродуктивному эффекту, наоборот, разжигая протестные настроения, а не успокаивая их», – говорится в статье.
Олимпийские кандидаты редеют
В нескольких западных изданиях, комментируя проходящую в Корее Зимнюю Олимпиаду, пишут о том, что после Сочинского скандала становится все труднее найти города, желающие проводить у себя Игры. Некоторые обозреватели даже предлагают сделать место проведения Олимпийских игр постоянным.
В американской газете New York Times вышла статья «В розыске: город для проведения Зимней Олимпиады 2026 года».
«Поиск претендентов на Олимпиаду всегда был легким. Но это уже не так – особенно для Зимних Игр. Шесть европейских городов отозвали возможные заявки, когда МОК искал кандидатов несколько лет назад на зимние Олимпийские игры 2022 года. Города боялись больших финансовых издержек, политических волнений или отсутствия общественной поддержки, выраженной на референдумах. Это оставило МОК только два варианта – оба от авторитарных правительств, предложивших города, не имеющиезимних спортивных традиций: Алматы в Казахстане и Пекин в Китае. Пекин победил с небольшим отрывом, но это вызвало тревогу в штаб-квартире МОК в Лозанне в Швейцарии».
На сайте Forbes в статье «Уроки Сочи: как Южная Корея смогла удержать расходы [на Олимпиаду] такими низкими» анализируют расходы на проведение Олимпиады в Сочи по сравнению с проходящим сейчас Играми в Пхёнчхане. «Зимние Олимпийские игры в Сочи в 2014 году были самыми дорогими в истории, стоимостью около 50 миллиардов долларов. На этот раз Южная Корея сумела удержать цену на уровне 12,9 миллиарда, что все еще превышает бюджет, предложенный в их заявке. Тем не менее, как получилось, что Олимпиада в Южной Корее стоит настолько меньше, чем проведенная четыре года назад в России?»
По мнению автора статьи, ответ в том, что «все Олимпиады превысили свой изначальный бюджет», а также в «коррупции».
В английской газете Telegraph, между тем, Алматы назвали одним из городов, который может принять Зимние игры после Пекина. Крайним сроком подачи заявок на проведение игр является 31 марта 2018 года.
Перевеле с английского Анна Клевцова, Радио Азаттык
