Центр анализа и предотвращения конфликтов представил доклад «Северокавказские мусульмане в тюрьмах России». По данным правозащитников, приверженцы ислама наиболее подвержены дискриминации в российских колониях. Они сталкиваются с пытками, избиениями, притеснениями со стороны других заключенных, и все это зачастую без возможности увидеть родных.
С какими именно проблемами сталкиваются мусульмане в местах заключения, чем обусловлена предвзятость силовиков к уроженцам Северного Кавказа и что делают сами осужденные, чтобы улучшить условия своего содержания, Кавказ.Реалиям рассказали авторы исследования.
Унижения, одиночество и препятствия исповедовать ислам
Нарушения прав человека среди заключенных фиксируются по всей России. Они могут начинаться с момента ареста и очень распространены на этапе предварительного следствия. Последний факт упомянула половина из 30 респондентов: это жители Чечни, Ингушетии и Кабардино-Балкарии.
«[Мусульмане – уроженцы Северного Кавказа] чаще других могут быть подвергнуты насилию, в том числе пыткам, унижающему достоинство обращению, немотивированному наказанию, взысканиям. В отношении них часто нарушается право на свободу вероисповедания, и им сложнее получить дословно-условное освобождение», – перечисляет Екатерина Сокирянская, директор Центра анализа и предотвращения конфликтов.
Пример дискриминации мусульманина – случай уроженца Кабардино-Балкарии Аслана Черкесова, который отбывает наказание за убийство футбольного фаната Егора Свиридова. В 2019 году его более семи месяцев продержали в штрафном изоляторе Енисейска, что Красноярский суд счел законным. При этом та же инстанция определила как «пыточное» нахождение другого заключенного в ШИЗО более 15 суток.
Самой большой проблемой опрошенных заключенных, отмечает Сокирянская, было то, что они отбывали наказание за тысячи километров от дома и не могли часто видеться с родными, а в некоторых случаях семьи вообще не знают о конкретном местоположении осужденного. Кроме того, этапирование проходит в тяжелых условиях, а по прибытии в колонию их встречают собаками, избиениями.
Желая соблюдать каноны ислама, заключенные нередко сталкиваются с неприятием религиозных ритуалов администрацией тюрьмы, добавляет Сокирянская. Впрочем, в некоторых колониях для верующих создаются комфортные условия: молельные комнаты, визиты имамов, организованные походы в мечети.
В целом, как показали интервью с бывшими заключенными, вероятность проблем для заключенного зависит не от типов учреждения, в котором они отбывают наказание, не от модели поведения заключенных, а от администрации колонии.
«В самых строгих исправительных учреждениях заключенные-рецидивисты жили в строгости, но не подвергались унижающему обращению. При этом в других учреждениях осужденным за преступления средней тяжести могло приходиться очень трудно», – поясняет директор Центра анализа и предотвращения конфликтов.
Эхо войны
Такое отношение, полагает Сокирянская, может быть объяснено негативным отпечатком, который остался со времен чеченских военных кампаний в сознании силовиков, работающих в системе Федеральной службы исполнения наказания (ФСИН).
«Правозащитники, которые профессионально занимаются этой темой, говорят, что отношение к чеченцам, а вместе с ними и к другим кавказским мусульманам, резко ухудшилось после начала Первой [чеченской] войны (1994-1996 гг. – Ред.). Это было связано с активной античеченской пропагандой в федеральных СМИ, а также с тем, что в системе ФСИН стали работать люди, которые вернулись из зоны боевых действий: они сохранили свое подозрительное, а порой и враждебное отношение к кавказским мусульманам. По информации правозащитников, значительная часть сотрудников этого ведомства прошла через боевые командировки на Северном Кавказе», – говорит она.
К возможным причинам предвзятого отношения к выходцам из республик Северного Кавказа в тюрьмах эксперт относит и установку на борьбу с терроризмом и экстремизмом. В России, по ее словам, традиционно большинство осужденных по статьям, связанным с вооруженной деятельностью, – выходцы из Северного Кавказа, поэтому система ФСИН усилила внимание к этой категории заключенных.
Иерархия
Дополнительным источником уязвимости для осужденных, по словам Сокирянской, являются неформальные тюремные иерархии – деление по мастям или кастам. Осужденные, оказавшиеся в низшей касте, нередко подвергаются издевательствам со стороны других заключенных.
В зависимости от группы, которая неформально контролирует территорию, различают «черную» зону – контролируется «блатными», «красную» (администрацией) и «зеленую» (мусульманами). Про «зеленые зоны», по ее словам, начали говорить в 2000-х, но пока достоверно неизвестно, существуют ли они.
Респондентам приходилось вливаться в воровскую среду с ее иерархиями. Опрошенные рассказали, что уроженцы Кавказа «умели поставить себя». Ключевую роль в этом играло то, что они были сплоченными.
«Иногда держались сформированными по религиозному признаку джамаатами (коллективами – Ред.), которые выходили из системы неформальных иерархий, а в отдельных случаях доминировали над ними. Как минимум один респондент это рассказал. При необходимости прибегали к воровским понятиям. Объясняли это тем, что воровские законы – это общая система координат, которая в тюремной среде позволяет взаимодействовать представителям разных культур», – рассказала эксперт.
В северокавказских колониях, напротив, нет дискриминации по религиозному и национальному признаку, выяснили правозащитники. Неформальная иерархия также отсутствует или не является определяющей. Несмотря на то что на Северном Кавказе на предварительном следствии к заключенным чаще применяют пытки, чем за его пределами, в местных исправительных учреждениях к ним более уважительное отношение, чем в других регионах.
«Это эксперты связывают с тем, что сотрудники колоний региона – местные жители. В случае применения насилия им грозят неприятности со стороны родных заключенных. Поэтому они не чувствуют своей безнаказанности», – рассказала Сокирянская.
Мужчины и женщины
Опрошенные авторами доклада женщины адаптировались в тюрьме сложнее, чем мужчины. Попавшие в тюрьму кавказские женщины теряют семьи, детей, социальные связи и имущество. Например, заключенная Мадина (имена респондентов в докладе изменены) испытывала «страх, что дети одни остались» и «позор, который не смыть».
«Это терпилово, ад, очень тяжело привыкала. Уходила в себя. Каждый прожитый день был как вечность», – цитирует ее Сокирянская.
Для мужчин самым сложным оказалась адаптация к новым бытовым условиям, отсутствию личного пространства и агрессивной тюремной среде. Тяжелее всего привыкали те, кто считал себя осужденным несправедливо или по сфабрикованному делу.
«Я больше всего себя измотал тем, что каждый день, когда открывалась эта дверь, когда заносили еду, – каждый день я ждал оправдательный приговор. Этим я себя измотал. Почти четыре с половиной года это длилось. Это меня с ума сводило», – приводит Сокирянская слова одного из респондентов.
Попытки облегчить жизнь заключенных
Добиться защиты прав заключенных и привлечь к ответственности тех, кто нарушил их права, очень сложно. Поэтому нередко заключенные идут на крайние меры: устраивают голодовки и бунты, предпринимают попытки покончить с собой.
К примеру, в апреле трое уроженцев Дагестана, отбывающие наказание в одной из колоний Смоленской области, объявили сухую голодовку в знак протеста против систематических издевательств со стороны сотрудников. Однако после этого репрессии ужесточились, сообщал отец одного из осужденных.
По мнению Сокирянской, самое полезное, что респонденты получили в колониях, – это обучение рабочим специальностям. Многие из них воспользовались возможностью получить новые навыки. Это помогает им в реинтеграции.
О международном опыте возвращения бывших заключенных в общество поведала Кавказ.Реалиям другой автор доклада, исследователь Центра анализа и предотвращения конфликтов Виктория Гуревич.
Так, в Турции создаются советы, которые помогают бывшим заключенным заниматься сельскохозяйственной деятельностью. Им выделяются кредиты на покупку земли и оборудования для малого бизнеса. В Сингапуре обучают женщин-консультантов для оказания поддержки женам бывших заключенных.
В разных странах, например в Саудовской Аравии, бывшим заключенным на некоторое время предоставляют жилье, чтобы помочь им постепенно вернуться к обычной жизни. Бывшие заключенные должны 12 недель провести в таком промежуточном жилье. Они проходят различные программы, включая обучение истории, политике, личностному развитию, участвуют в спортивных мероприятиях.
Материал впервые был опубликован на сайте проекта «Кавказ.Реалии»
