Новая американская администрация намерена изменить геополитический вектор. Если последние четыре года Дональд Трамп действовал под лозунгом «America First» – интересы американцев первичны, – то теперь президент Джо Байден и госсекретарь Энтони Блинкен намерены заново налаживать отношения со всем миром.
Какими эти самые отношения будут, во многом зависит от того, какую позицию то или иное государство займет в экономическом и геополитическом противостоянии США и Китая. В Белом доме не скрывают: гонка на выживание Вашингтона с Пекином – главный вызов для Америки в XXI веке.
В последнее время США начинают смотреть на Центральную Азию с особым интересом. Если Китай давно и последовательно продвигает свои интересы во всех пяти странах региона, то американцы здесь не очень активны. Крупнейший политический форум в формате 5+1 служит полем для консультаций и распределения американской помощи. Но это не приближает США к тем позициям, которые занимают в Центральной Азии Пекин и Москва.
На этом фоне в Вашингтоне два американских конгрессмена, Трент Келли и Дон Бэкон, внесли на рассмотрение Конгресса законопроект, который может исключить Узбекистан из знаменитой поправки Джексона – Вэника. В 1974 году США ввели экономические санкции против государств, в которых, по мнению Вашингтона, нарушаются права человека. Прежде всего речь шла об ограничении торговли с Советским Союзом. В 1991 году, после распада СССР, поправка автоматически распространилась на все бывшие союзные республики.
Теперь конгрессмены инициируют отмену поправок в отношении Узбекистана из-за так называемой мирзияевской оттепели, улучшения отношений Ташкента с Западом, активной работы по привлечению в страну инвестиций. Есть и нерешенные проблемы: Ташкент по-прежнему не комментирует события в Андижане. Тем не менее Узбекистан может стать союзником США на поле регионального противостояния с Китаем и Россией. А это значит, что и региональное лидерство может сместиться из Нур-Султана в Ташкент.
О геополитике Настоящему Времени рассказал бывший премьер-министр Казахстана Акержан Кажегельдин. Он возглавлял правительство Казахстана с 1994 по 1997 год.
Your browser doesn’t support HTML5
Акежан Кажегельдин – о новых приоритетах и геополитике США в Центральной Азии
– Давайте начнем с Казахстана. Традиционно центральноазиатским геополитическим центром считался Нур-Султан – ранее Астана. Каким сейчас видят на западе весь регион и какое место в этой карте отведено Казахстану?
– Сейчас картина несколько изменилась в связи с тем, что явно до конца текущего года Америка все-таки во главе с коалицией НАТО будет выходить из Афганистана, и весь фокус связан теперь с этим. Ключевой страной в этом отношении становится, конечно, Узбекистан – это первое.
Второе – Узбекистан становится ключевой страной по своей весьма активной деятельности и в экономической, и в политической сфере. Только что в вашей передаче говорилось о том, что ожидается смягчение по старому пресловутому закону Джексона-Вэника. Это не просто доброе желание Вашингтона – это многолетний и кропотливый последовательный труд Министерства иностранных дел Узбекистана и его посольства в Вашингтоне.
Это не просто тенденция – это усиливающийся стрим. Узбекистан становится лидером в регионе абсолютно во всех отношениях и по праву в том числе, мы должны понимать, что это была наиболее близкая к коалиции страна с точки зрения военных действий в Афганистане. Она была не просто союзником и предоставляла территорию – она активно участвовала во многих процессах на севере территории. И она остается в настоящий момент, я полагаю, ключевой, и выход войск будет осуществляться вниз по морю, я полагаю, через территорию Узбекистана. Поэтому эта страна ключевая в этом отношении.
– Исключение из поправок Джексона-Вэника – серьезнейший политический и экономический шаг. Почему именно Узбекистан? До последнего времени островком свободы в Центральной Азии, я напомню, являлся Кыргызстан.
– Во-первых, наверное, Кыргызстан не лоббировал снятие этих ограничений. Для этой республики не было настолько остро и необходимо это. Для Узбекистана это было необходимо и остро, потому что объем экспорта, желание получить прямые инвестиции с рынка Европейского Союза, Соединенных Штатов у Узбекистана и по надобности больше, и политические желания больше.
Просто так такие решения не принимаются – их нужно последовательно добиваться, выполнять определенного рода условия. На вашей передаче правильно было замечено, что остаются вопросы после пролитий в Андижане в Ферганской долине, но этот вопрос постепенно уходит в рамочное русло, где обе стороны говорят: «Хорошо, мы договоримся, последовательно, наверное, выполним эти условия».
Но на первую очередь становятся предстоящие выборы, уже есть критика. Наверное, это будет ранимое и очень острое взаимоотношение – до осенних выборов в Узбекистане. Но с точки зрения экономических реформ и свобод для предпринимательства, Узбекистан заметно опережает соседние страны, он реально шагает вперед.
– Если даже не считать андижанскую трагедию в Узбекистане, проблем с правами человека даже больше, чем в Казахстане. Узбекистан – это огромный рынок, огромное население. Экономика берет верх над правами человека. Соединенные Штаты предпочли выбрать экономику?
– Нет, я думаю, это не совсем так. Права человека и все остальные свободы будут находиться на столе переговоров. Они могут препятствовать и помешать объему инвестиций. В Америке, вы знаете, как устроена политическая система этой страны, там, к счастью, не все зависит от Белого дома и от того, как смотрит на мир президент, – там есть еще Сенат и там есть гражданское общество, и все они могут влиять на ситуацию и на политику, которую будет проводить администрация. Нет, это не значит, что закроют глаза абсолютно на все, лишь бы получить какой-то карт-бланш или привилегированное положение на рынке этой страны. Узбекистану нужно будет стараться очень много делать для того, чтобы инвестиции пошли. Это не тот случай, когда закроют глаза и скажут: «Хорошо, вот теперь получайте деньги». На самом деле это не совсем так легко будет, им еще нужно много и много трудиться.
– Как вы считаете Запад и США могут усилить свои позиции в Центральной Азии и, соответственно, ослабить положение Китая и России? И самое главное, что для самих стран Азии более выгодно?
– Я полагаю, что эта политика не будет строиться только из посыла ослабить положение Китая. Я думаю, что политическому руководству и политическому классу всех центрально-азиатских постсоветских стран самим нужно будет задумываться о том, как будут выстраиваться отношения с Китайской Народной Республикой. Если Коммунистическая партия Китая, которая сейчас руководит страной, будет продолжать эту негативную тенденцию, связанную с ущемлением прав этнических меньшинств, особенно мусульман, меньшинств, говорящих на тюркских языках, то есть наших кровных братьев, то ни одно из правительств стран Центральной Азии не сможет на это закрывать [глаза]. Как бы ни был авторитарен режим и власть, настроение граждан страны весьма ощутимо. И это будет порождать очень острые взаимоотношения, потому что может оказаться, что противоречия граждан этой страны и политического руководства может привести к ситуации, которая будет примерно той, что произошла в Сирии, или той, что произошла в Афганистане. То есть ни одно правительство не может игнорировать настроения молодых своих граждан, и эти молодые граждане, вероятно, не будут терпеть, чтобы их собратьев притесняли соседи на стороне. То, что молчат политические руководители – это не значит, что этой проблемы нет. Это первое.
Второе – каким образом будет происходить ситуация после вывода войск из Афганистана? И в какую сторону руководства этих стран должны будут обратиться? Четко оформленной договоренности или формата взаимоотношений перед этим вызовом до сих пор у нас нет. ОДКБ к этому абсолютно не готов, а договор так называемой Шанхайской организации [сотрудничества] в принципе работает с большим трудом, и вы видите, что две самые большие страны, входящие в этот договор, в настоящий момент имеют серьезное противоречие на своих границах.
– Если смотреть через геополитическую призму, каким вы видите будущее Центральной Азии ну хотя бы на ближайшие 4 года правления Байдена?
– Я думаю, что Центральная Азия видится в США стабильной и, конечно, стремящейся к демократизации, иначе она не получит никакой помощи. И, конечно, Байден будет очень желать решения вопроса постафганской ситуации, и в том числе [чтобы] страны Центральной Азии стали новыми союзниками, если не членами нового альянса.