Политическая элита Центральной Азии, которая занимает примиренческую позицию, имеет склонность меняться без разбора по мере того, как меняется власть и ее решения. Политические элиты стран региона даже голосуют против своих предыдущих решений и поддерживают то, что говорит действующая власть. Эксперты пытаются объяснить причину этого явления.
В новом рабочем сезоне парламент Казахстана продолжил менять прежние решения в отношении первого президента Нурсултана Назарбаева, то есть восстанавливать то, что было изменено.
Процесс «возврата» без сопротивления
2 сентября депутатская группа «Жаңа Қазақстан» («Новый Казахстан») предложила вернуть прежнее название столице, переименованной в 2019 году в честь бывшего президента. Депутаты «считают неправильным», когда при жизни человека его именем называется город, и утверждают, что «народ не принял новое название столицы (Нур-Султан – Ред.)». «Будет исторически справедливым вернуть прежнее название столицы – Астана, которое в свое время было предложено первым президентом. Это решение будет учитывать вклад первого президента в становление и развитие главного города страны, а также будет отвечать запросам и ожиданиям граждан», – говорится в заявлении депутатов.
Your browser doesn’t support HTML5
«Нур-Султан» больше не актуален? Что говорят в коридорах власти и на улицах об идее вернуть столице прежнее название
7 сентября мажилис парламента Казахстана также проголосовал за исключение из списка государственных праздников Дня первого президента, который отмечался с 2012 года и был «красным днем» в календаре. 1 декабря, в этот день в 1991 году Назарбаев был впервые избран президентом, как ожидается, сохранится в календаре в качестве даты, «обладающей высоким общественно-значимым потенциалом».
Кроме того, мажилис придал статус национального праздника Дню Республики – 25 октября. В этот день в 1990 году была принята декларация «О государственном суверенитете Казахской ССР». В 2001-2009 годах День Республики – 25 октября – в Казахстане отмечался как государственный праздник.
В мае этого года, мажилис согласился с предложением сената о внесении поправки в закон «О республиканском референдуме», которая позволяет вынести на референдум вопрос о статусе первого президента Нурсултана Назарбаева. Статус лидер нации (елбасы) был исключен из основного закона на референдуме по поправкам в Конституцию, состоявшемся 5 июня.
Во время Январских событий, начавшихся с протестов против повышения цен на сжиженный газ в Казахстане, некоторые местные СМИ отказались от использования названия столицы – Нур-Султан. Несмотря на отсутствие какого-либо ономастического решения, госканалы стали использовать название «Астана».
Несмотря на то что последние парламентские выборы в Казахстане прошли в 2021 году, состав парламента за последние полтора десятилетия существенно не изменился. После выборов по партийным спискам в 2007 году бывшая правящая партия «Нур-Отан», в этом году переименованная в «Аманат», осталась на доминирующем положении. Поэтому при утверждении Дня первого президента в 2011 году и при изменении названия столицы в 2019 году состав парламента отличался доминированием партии власти.
Представители депутатской группы «Жана Казахстан»: Айдос Сарым (слева), Едил Жанбыршин и Наталья Дементьева. Депутаты предложили вернуть столице прежнее название – Астана.
Предложение отменить решение о переименовании столицы в честь бывшего президента, по всей видимости, не нашло возражений ни среди общества в целом, ни среди общественных организаций. Только бывший депутат Бекболат Тлеухан выразил публичную поддержку тому, чтобы столица продолжала носить имя Нур-Султан, и осудил тех, кто поддержал возврат к прежнему названию.
Снесенный памятник первому президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. Талдыкорган, 5 января 2022 года.
«Названия улиц, 1 декабря, День первого президента, еще что-то, памятники, – пусть отменяют. Может, (Назарбаев – Ред.) этого заслуживает, может быть, нет. Но именно название города Нур-Султан, это исторически справедливая оценка деятельности Назарбаева», – сказал Тлеухан в видеообращении на своей странице в Facebook'e.
Общее явление для Центральной Азии
В бывших советских странах, в том числе в странах Центральной Азии, стало обычным явлением, когда решения предыдущего лидера меняются следующим лидером, и это находит единодушную поддержку общественных и политических институтов. События, происходившие после смерти первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова в 2006 году и смерти первого президента Узбекистана в 2016 году, – тому подтверждение.
Те, кто дал Ниязову титул «Туркменбаши» (глава туркмен), не возражали, когда второму президенту Гурбангулы Бердымухамедову дали титул «Аркадага» (покровителя). В результате образ первого президента постепенно потускнел, а на первый план выдвинули личность его преемника.
Бывший президент Туркменистана Сапармурат Ниязов (слева) и ныне де-факто глава страны Гурбангулы Бердымухамедов в Ашхабаде.
Восхвалять второго президента Узбекистана Шавката Мирзияева стали и те, кто прежде прославлял Ислама Каримова в Узбекистане. Титул Мирзияева «Юртбаши» официально не утвержден, но сейчас это слово стало «почетным» и часто употребляемым в политических кругах. В Узбекистане также планируется конституционная реформа.
Иногда создается впечатление, что страны Центральной Азии соревнуются в проведении конституционных реформ. И политическая среда, которая прежде голосовала в поддержку предыдущих изменений, без всяких споров проголосует и в поддержку инициативы против предыдущего решения, если она поступает со стороны властей.
Такое явление можно наблюдать в Таджикистане, который пережил гражданскую войну после обретения независимости, и где у власти по-прежнему находится один человек. Когда власти этой страны сталкиваются с противоречиями, то могут действовать против прежнего направления. К примеру, после гражданской войны в Таджикистане Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) была представлена во власти, а с 2015 года эта партия включена в список запрещенных «террористических организаций».
Таких противоречий, значительного противодействия большим и малым переменам, политических сил, упорно отстаивающих свои старые позиции, в Центральноазиатском регионе еще не было. Куда бы ни дул ветер, политическая среда научилась к нему приспосабливаться.
В чем секрет таких колебаний или есть объективная причина, которая может их оправдать?
«Центральная фигура» и «политические проститутки» при автократии
По мнению казахстанского эксперта по странам СНГ Думана Кабдыгалиева, это отражение автократической системы. К сожалению, несмотря на то что это опасное явление, общество воспринимает его как нормальную ситуацию, говорит он.
– На мой взгляд, когда автократическая система достигает своего пика, политики, государственные служащие и депутаты не придерживаются определенных политических принципов и взглядов. Они сосредоточены только на том, чтобы угодить «центральной фигуре». Даже если это тяжело слышать, из этого вытекает понятие «политические проститутки», – говорит он.
По его словам, усиление полномочий парламента и развитие партийной власти может стать достойным решением проблемы.
– Политики, как в Великобритании, когда люди как в паззлах объединяются в одну партию и защищают интересы элитной группы и одновременно строят карьеру – антипод нашей ситуации. Для ее достижения потребуется расширить власть и программу партий, усилить полномочия парламента, – говорит «Азаттыку» (Казахской редакции Радио Свобода) Думан Кабдыгалиев.
«Нет политической элиты»
По словам проживающего за рубежом туркменского правозащитника Фарида Тухбатулина, в Туркменистане изменения в Конституцию могут вноситься и без референдума.
– Что касается Туркменистана, то для Туркменбаши изменения законов и Конституции не имели никакого значения. Они произошли после его ухода. Он ушел в мир иной. Убрали портреты, убрали практически все монументы, забыли «Рухнаму». Ему это было уже неважно. У нас изменения в Конституцию вносятся без референдумов. Просто созывают Народный совет и там дружно голосуют за предложенные сверху изменения, – говорит он.
По его словам, в начале текущего года Бердымухамедов – старший одновременно возглавлял исполнительную и законодательную власть, что напрямую противоречило Конституции. «Сейчас, являясь главой законодательной власти, законотворчеством он не занимается. Контролирует новостройки, встречается с зарубежными делегациями и высокими гостями, договаривается о контрактах. Иными словами, исполняет обязанности премьер-министра, хотя такой должности не предусмотрено», говорит он.
Следует отметить, что в результате конституционной реформы 2020 года Гурбангулы Бердымухамедов стал главой Народного маслахата – верхней палаты парламента. Президентом стал его сын Сердар Бердымухамедов.
По словам Фарида Тухбатуллина, в Туркменистане политической элиты в полном понимании этого слова нет.
– Вице-премьеры, министры, руководство меджлиса, руководство верховного суда политического веса не имеют. Они лишь исполнители и могут быть уволены в любой момент. Все изменения, в том числе законодательные, инициирует аппарат президента по желанию самого президента (пока, по-видимому, все-таки это решения Бердымухамедова-старшего), зачастую облекая в юридическую форму, – говорит «Азаттыку» туркменский правозащитник.
«Тех, кого не осуждают при власти, будут осуждать после ухода из власти»
По мнению узбекистанского политолога Камолиддина Раббимова, поддержка спорных решений является привычным поведением политической элиты в Центральной Азии и стала закономерным образом мышления. Элита всегда принимает решения с оглядкой на действующую власть. Действующая власть является для них реальной и перманентной ценностью.
– К примеру, узбекистанские политики всегда восхваляли личность Ислама Каримова. Как только вторая администрация выразила свое несогласие с политикой первого президента, те же политики, которые единодушно восхваляли Каримова, тут же поменяли свои точки зрения, – говорит эксперт.
Президент Узбекистана Ислам Каримов танцует на праздновании Дня независимости. Слева от него – премьер-министр Шавкат Мирзияев. Ташкент, 31 августа 2007 года.
По словам Камолиддина Раббимова, в политической традиции Центральной Азии верховная власть – высшая форма политического консенсуса. Общество, и в особенности политическая элита, может быть разделена по нескольким вопросам, но как только верховная власть выражает свою позицию по спорным вопросам, все стороны согласятся с позицией высшей власти, и разногласия улетучатся, говорит он.
Причину этого узбекистанский политолог объясняет отсутствием плюрализма.
– В регионе пока нет традиции политического плюрализма. Плюрализм до сих пор остается «политическим грехом и преступлением». Ведь плюрализм – это убежденная и устойчивая форма несогласия с властью. И политическое сознание нынешних элит просто не может переварить мышление, когда какие-то люди, их объединения не соглашаются с властью, и более того, открыто ей сопротивляются, – говорит Камолиддин Раббимов.
По его мнению, такое мышление является проблемой для самой власти.
– Власти понимают, что они не вечны. И как только они уйдут из власти, они тоже станут объектом государственной информационной кампании по их дискредитации. Те власти, которые не будут осуждены при власти, будут осуждены и очернены после ухода из власти. Но более жестче и менее объективно, – говорит он «Азаттыку».
«В сознании не должно быть культа»
Защитница свободы слова в Казахстане Галия Аженова, говоря о таком поведении политической элиты, считает это отсталостью, когда не соблюдают общие демократические ценности и правила.
– Сейчас лесть стала добродетелью. Люди, добившиеся власти не считаются с обществом и общими для всех ценностями. Поскольку они не доверяют своим подчиненным, они стремятся править единолично. Что касается подчиненных, то они поддержат любую инициативу сверху в угоду им, – говорит Галия Аженова, не отрицая, что есть и другая сторона проблемы.
По ее словам, в обществе, которым руководил один человек на протяжении 30 лет, люди хотят серьезных перемен. Поэтому для них естественно поддерживать изменения, происходящие сейчас.
– Во время Январских событий в Казахстане у людей лопнули внутренние раны. Кипевшее внутри вырвалось наружу. Людям нужны были перемены. Нужно было менять суды и власть. Поэтому я очень хорошо понимаю, когда говорят об отмене культа 30-летней давности. Люди должны привыкнуть к новому имиджу. Несмотря на разоблачение культа Сталина в свое время, стереть его из сознания людей было трудно. Поэтому необходимо сформировать установку, что в сознании не должно быть культа, – говорит «Азаттыку» Галия Аженова.