Из военных частей вернули около 10 тысяч незаконно мобилизованных россиян. Об этом спустя месяц после начала мобилизации в России отчитался председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов. Среди них были и многодетные отцы, и сотрудники аккредитованных организаций с бронью, и люди с серьезными заболеваниями. Но возвращают далеко не всех: доказать, что тебя забрали на войну незаконно, крайне сложно, и военные делают все, чтобы этого не произошло.
Собеседники Сибирь.Реалии рассказали, что командиры частей ориентируются на категорию годности, полученную много лет назад, и игнорируют заключения о болезнях, которые появились позже. Чтобы поменять категорию, нужно пройти военно-врачебную комиссию – это долгий процесс, организация которого преимущественно зависит от тех же командиров части. Они в свою очередь пытаются побыстрее отправить мобилизованных на фронт.
«Да пускай послужит»
– Сын был на вахте в 60 километрах от Ногликов, когда объявили мобилизацию. Ему и 16 другим работникам «Спецавтотранспорта» сказали явиться в военкомат к утру 22 сентября. Он сорвался с работы, приехал. Я нашла военкома, сразу спросила у него про медкомиссию. Он ответил, что в Ногликах ее не будет – «в Южно-Сахалинске разберутся». На вечер того же дня назначили отправку, – рассказывает мать сахалинца Виталия Трофименко Татьяна Горожанкина.
Виталий Трофименко.
29-летний Виталий отслужил в 2015 году, получил категорию «А» – на тот момент здоровье позволяло. Проблемы со спиной у него начались через три года после дембеля. В амбулаторной карте Виталия значатся диагнозы, поставленные в 2018–2019 годах: люмбалгия (хроническая боль в пояснице), дорсопатия (болезнь костно-мышечной системы, вызывающая боли в спине и суставах). Вечером перед отправкой в Южно-Сахалинск он успокаивал Татьяну: «Мам, ну разберутся там. Кому я такой нужен?»
– Долго стоять он не может, иногда приходилось уколы делать, иногда больничный брал, – рассказывает Татьяна. – Даже когда я собирала ему сумку в часть, он сказал класть только самое необходимое, потому что долго ее носить не сможет.
Из Ногликов в Южно-Сахалинск Виталия отправили в сидячем вагоне – 13 часов пути. Оттуда сразу на Камчатку на самолете – еще пять часов. По прибытии на Камчатку их сразу построили, начали «медосмотр» – тест на наркотики, мазок на ковид и проверку давления.
– Давление у него оказалось повышенным – у него тахикардия, три года назад его из-за этого сняли с проектов по Сахалину-1 и 2. Уже по этому признаку можно было его отпустить. Ему сказали присаживаться, а он от боли в спине уже не может сесть после стольких часов пути. Попросил сделать укол или дать таблетку обезболивающую. Врач сказала майору: «Что с ним делать? Он не годен». Тот посмотрел на Виталия и сказал: «Да пускай послужит». И его отправили в часть.
Результаты компьютерной томографии Виталия.
Наутро Виталий уже не мог встать с кровати, обезболивающее ему так и не дали. На полигон ему разрешили не идти – оставили лежать без какого-либо лечения. Чтобы сына направили в медчасть, Татьяне пришлось через несколько инстанций дозваниваться до замполита.
– Замполит вызвал начмеда, Виталия три дня возили из части в госпиталь на уколы и обратно. На этом лечение кончилось, потом он просто лежал в медчасти, встать не мог сутками – его даже забывали покормить (чтобы поесть, пациенты должны были сами дойти до столовой. – С.Р.).
Скоро боли у Виталия начались еще и в ноге. Рентгеновский снимок показал позвоночную грыжу первой степени и артроз тазобедренного сустава первой степени. Однако в описании снимка говорится, что у него суставная щель до 3,5 сантиметров – это уже вторая степень артроза, подчеркивает Татьяна.
– Они там пытаются делать вид, что все здоровы. Пока неделю его там «лечили», пришло время отправки первого призыва в Ростов. Всех из госпиталя начали сгребать, сына тоже пытались с койки поднять, а он встать не может, ногу еле волочит. Врачи ему дали заключение, что ему нужен ортопедический режим, что он освобождается от нагрузки и что он должен под наблюдением врачей находиться. Но все равно его выписали, вручили ему вещмешок и собирались [в приграничную часть] отправлять.
Виталий (в центре) с мамой и отчимом.
– Он с этой сумкой несколько шагов сделал и упал от боли. Начмед ему сказал издевательским тоном: «Че ты тут притворяешься, вставай», – рассказывает Татьяна. – Сын не выдержал, бросил этот вещмешок, кое-как допрыгал до начальника госпиталя, чтобы от него получить ответ, как его в таком состоянии куда-то отправляют. Тот ему тоже сказал: «Вы все изображаете болезнь, ничего у вас не болит, все вы здоровы». Снимки делали в этом же госпитале, как он может это изображать? Отправили его в итоге на новое обследование, которое показало, что у него за время в этой части еще ухудшилось состояние. Просто парня к инвалидности ведут.
Чтобы вернуть сына домой, Татьяна звонила и в областной, и в южно-сахалинский комиссариаты, обращалась в Общественную палату, Генпрокуратуру, Администрацию президента и в Минобороны. Военная прокуратура Сахалинской области и областной минздрав подтвердили, что на момент мобилизации у Виталия были заболевания, но военкоматы Сахалина и Ногликов говорят, что «не могут ничего сделать», потому что он уже на Камчатке. Из остальных ведомств матери мобилизованного приходят отписки.
– Он написал рапорт на военно-врачебную комиссию, чтобы ему поменяли категорию годности. Рапорт никто не принимает, все пинают с места на место, тянут время. Начальник части ему сказал, что он больше не мобилизованный, из списков на отправку на Украину его вычеркнули, обещали выписку. Прошло больше недели – все еще не отпускают и не собираются. На мои слезы и уговоры мне разрешили присутствовать на очередной медкомиссии. Сын узнал, что приеду, сказал: «Мам, по дороге трость купи, ходить не могу».
После медкомиссии с консилиумом врачей, которые тоже обвиняли Виталия в симуляции и предложили ему «блокаду» боли, Татьяна поняла, что «смысла разговаривать больше нет». Теперь она с юристом собирает документы для подачи иска в суд.
«Все у них врут, все у них симулянты»
В симуляции обвиняли и 34-летнего уроженца Алтайского края Сергея Пенжина. Он ушел в запас в 2008 году с категорией «А». Хотя проблемы со спиной у него были еще с 15 лет – хронический остеохондроз, – после лечения все проходило и службе не мешало.
– Через пару лет после армии я попал в места лишения свободы, боли стали регулярными. Там были инциденты, когда сотрудники ИК ломали сильно. Сейчас у меня межпозвоночная грыжа, артроз тазобедренного сустава, сколиоз со смещением позвонков. Рядом с позвонками нерв, который может замкнуть так, что просто откажут ноги, – рассказывает Сергей.
По его словам, на гражданке он ходил на уколы каждый месяц, когда боль обострялась из-за напряжения. Его мобилизовали 23 сентября, медосмотра ни в военкомате, ни в части не было: «Вы все здоровы, ничего у вас нет, идите нахрен». Через несколько дней Сергея отправили на полигон в Радыгино. Обострение случилось на первой же тренировке – обратно его уносили уже на руках.
57-я поликлиника на Камчатке.
– Я обратился к медикам в части, проигнорировали. Обратился в 57-ю поликлинику, там даже осматривать не стали – предложили несколько дней уколов обезболивающим, которое мне никогда не помогало. В итоге только через неделю меня положили в военный госпиталь с сильной болью, и то только когда жена обратилась в военную прокуратуру Камчатки. Пять дней мне делали капельницы с витамином В12 и физиотерапию. С тех пор я тупо лежу в госпитале. Спина так и не прошла, боли в ноге стали реже – но не от лечения, а потому что не трогают.
В проведении военно-врачебной комиссии для смены категории годности Сергею тоже отказывают. При этом 20 октября десятерых других пациентов, с которыми он лежал в госпитале, переодели в гражданку, заставили подписать отказ от претензий к госпиталю и отправили проходить лечение по месту жительства.
Мобилизованные с вещмешками. В среднем такая сумка весит около 30 килограммов.
– Мне в части говорят, что я симулирую, хотя все подтверждено снимками и описаниями их же врачей. Но начальник госпиталя делает все, лишь бы нас [на фронт] отправить. Приезжал даже какой-то представитель Минобороны, агитировал, чтобы мы сами добровольно «перестали болеть», выписались и поехали. Хвастался, что у него больные люди сами себе таблетки покупают и улетают [в Украину]. Глупо хвастаться, что больных людей на войну отправил.
Независимые врачи, в том числе из краевой больницы, во время консилиума подтвердили диагноз Сергея. Согласно заключению, ему требуется длительное лечение и постоянное ношение корсета, без которого он рискует потерять возможность ходить. От этого заключения эффекта тоже не было, и теперь жена Сергея тоже собирает документы для подачи иска.
– Я ни разу не требовал, чтобы меня признали негодным или списали, – говорит Сергей. – Я обратился с болезнью: вылечите, поставьте меня на ноги, а потом уже решайте судьбу мою дальнейшую. Я не против отправки, не против мобилизации, мне просто не нравится это отношение – все у них врут, все у них симулянты.
Каковы шансы оспорить мобилизацию в суде? С начала мобилизации в суды поступили уже десятки исков о незаконной мобилизации, однако об успешных случаях оспаривания публично не сообщалось. Так, одно из первых решений судов по подобным делам было отказом в иске жителю Ноябрьска Антону Нарыжневу с переломом позвоночника. Кроме игнорирования диагноза, ему отказали в подтверждении брони от нефтегазодобывающей компании, в которой он работал оператором. Нарыжев все еще находится в Тюмени на полигоне Андреевское озеро и жалуется на боли в спине и коленях, но заменить категорию «А» на подходящую по здоровью суд ему не помог.
«Отсюда выйдут только инвалиды»
Жителю Кочковского района Новосибирской области 34-летнему Виктору К. позвонили из военкомата 26 сентября. Он отслужил в армии 14 лет назад, получив категорию годности «А». После армии несколько лет работал в Росгвардии, позже перешел работать на промышленное предприятие и стал замначальника производства. Из пятисот сотрудников он оказался единственным мобилизованным.
– Он с работы сорвался и сразу приехал – испугался уголовной ответственности за уклонение, – рассказывает девушка Виктора Екатерина. – В самом Кочковском районе нет военкомата, их собрали к девяти утра у Дома культуры и повезли в соседнюю Краснозерку, там он подписал повестку. Оттуда сразу его забрали на полигон в Академгородке. Это все происходило быстро: у него не было времени ни в больницу сходить, ни справки собрать.
У Виктора диагностирован левосторонний гонартроз 1-й степени – он хромает на левую ногу, не может приседать, когда долго ходит или даже просто стоит – начинает болеть сустав. Екатерина рассказывает, что ни в военкомате Краснозерского, ни в военной части Академгородка медкомиссии у Виктора не было вовсе.
Результат КТ Виктора.
– Это потом мы поняли, что нужно было взять справки о заболеваниях. Я звонила в военкомат, мне сказали: «Поздно, вы к нам больше не относитесь, решайте все проблемы с частью». В части Виктору на эти справки сказали, что они бесполезные, потому что «отсюда выйдут только инвалиды». Обращаться выше он не стал – говорит, толку от этого не будет.
Кроме проблем с суставом у мобилизованного хронический гастрит, который обостряется каждый месяц. Он сутки лежит, не может ни есть, ни пить, потом двое-трое суток отходит, описывает симптомы Екатерина. Последнее обострение у Виктора было как раз перед повесткой.
– Я боюсь, что его отправят в Украину, и там у него обострение случится. Ему дай оружие – он не знает, что с ним делать, автомат в руках один раз в армии держал, а в билете написано – стрелок. Ну, и война – это в любом случае страшно, и убить могут, но когда здоровье нормальное, все равно проще. Точной даты отправки у него пока нет. Им сначала говорили, что 1 октября отправят в другую учебную часть [ближе к границе с Украиной]. Потом дату отправки несколько раз переносили, в итоге они должны были 27 октября поехать. После стрельбы в Белгородской области все опять поменялось. Сначала отменили эту дату, а потом внезапно сказали, что отправка уже 23 октября.
Бегать от мобилизации, по словам Екатерины, Виктор не хотел: считает, что выбора у него не было. Но отношение к войне у него однозначное: он считает, что современные войны должны происходить вообще без людей. «У них дроны, у нас дроны, зачем людей туда отправлять? Зачем людей убивать? Политики воюют пускай своим оружием, война ни к чему эта», – передает его слова Екатерина.
33-летний ведущий специалист Райффайзенбанка Тимур Измайлов, которого мобилизовали несмотря на полагавшуюся «бронь», погиб в Украине под минометным обстрелом, сообщил 21 октября его адвокат Константин Ерохин. Измайлову было 33 года, 23 сентября он был мобилизован, уже через две недели он попал на фронт, а 13 октября погиб. «Подано более семи жалоб. Подан иск. Поданы обращения на все горячие линии. Публикации в СМИ и т. д. И такой итог», – написал Ерохин в своем Telegram-канале.
С шизофренией в мотострелковом батальоне
Координатор по организационным вопросам «Народного фронта» Хабаровского края Наталья Далангуева рассказала Сибирь.Реалии о случае мобилизации хабаровчанина Павла Евсеева с подтвержденным диагнозом «шизофрения». В «Народный фронт» обратилась его жена.
– Его мобилизовали 26 сентября. Его жена собрала справки, поехала в часть – она переживала не столько даже за него, сколько за окружающих, потому что его определили в мотострелковый батальон. В тот же день его повезли в военный госпиталь, где подтвердили диагноз (Павел стоит на учете в Краевой клинической психиатрической больнице с 2017 года. – С.Р.). 18 октября его выписали – и увезли опять в ту же часть, откуда забрали. Там у него забрали все документы, из казармы не выпускают, на довольствие не ставят. На все вопросы говорят: ваш вопрос решается.
По словам Натальи, у Павла в диагнозе стоит, что он боится большого скопления людей, теряется в стрессовых ситуациях, а от напряженности в любой момент может произойти эмоциональный срыв. Жена Павла переживает: «Может случиться непоправимое, и ответ кто будет держать?»
«Народный фронт» помог Наталье обратиться во все соответствующие инстанции, однако домой его пока не отпускают.
Мобилизация на Сахалине.
Жалобы на поверхностную медкомиссию или ее отсутствие стали поступать из регионов с первого дня мобилизации. Это привело к тому, что в военные части и в зону боевых действий стали отправлять людей с серьезными заболеваниями и травмами, в том числе переломом позвоночника.
На момент публикации известно о гибели уже как минимум 32 мобилизованных на войне в Украине. Еще как минимум 30 призывников погибли в частях до отправки на фронт – от обострения болезней, а также в результате драк и самоубийств.