Состоится ли суд над президентом ФИФА Инфантино? Почему мы говорим «ФИФА», а слышим «мафия»? Что изменилось в системе управления спортом Узбекистана? Стоит ли государству вкладываться в профессиональный спорт? Кто превратил самобытный узбекский футбол в «карлика»? Почему во главу ФАУ стоит не профессионал, а силовик? Как так вышло, что от богатства «Пахтакора» – один вред? Какие меры помогут оживить нашу спортивную отрасль?
На эти и другие вопросы «Озодлика» ответил футбольный эксперт Алишер Аминов – вице-президент «Института независимой экспертизы и права», экс-кандидат в президенты Российского Футбольного Союза.
«Продажа футбола оптом и в розницу»
Озодлик: Господин Аминов, с 2016 года вы сотрудничали с юридическими, адвокатскими и правоохранительными структурами Швейцарии по расследованию коррупции в спорте, в частности, в ФИФА. Чем характерна ваша роль?
Аминов: В сентябре 2016-го я принимал участие в элитном мировом саммите по этике и коррупции в ФИФА, который проходил в Цюрихе. В рабочей программе – пять спикеров, один из них я. Общие фразы, рассуждения о том, как это плохо – жить в коррумпированном обществе и страдать от него, – я из своей речи исключил. Зато привел несколько конкретных фактов правового беззакония со стороны тогдашнего министра спорта РФ Виталия Мутко. В результате моей трехлетней борьбы, и несмотря на организованное со стороны Инфантино давление на председателя Комитета управления ФИФА, известного португальского юриста Мигеля Мадуро, Мутко не был допущен в новый Совет ФИФА.
Федеральный прокурор Швейцарии господин Лаубер, как выяснилось, настолько впечатлился моим цюрихским выступлением, в котором раскручивались проблемы систематических нарушений норм и регламентов, что включил аргументацию в свой боевой арсенал. Понятно, что оперировал он примерами не только РФС, но и других национальных ассоциаций.
Так началась наша совместная работа, раскрывать детали которой я пока не имею права. Однако спустя четыре года федеральный прокурор Швейцарии Михаэль Лаубер, замешанный в сомнительных связях с президентом ФИФА, не только нарвался на импичмент, но и сам попал под следствие.
Спустя несколько месяцев произошло еще более удивительное событие: неизвестный сообщил в прокуратуру о подозрительном двухмиллионном платеже от имени президента ФИФА Йозефа Блаттера в пользу президента УЕФА Мишеля Платини. Сигнал стал катализатором грандиозного скандала мирового масштаба. Оба верховных правителя вскоре были отлучены от футбола, зато «теневик» Инфантино неожиданно для многих открыл себе путь к вершинам футбольной власти. Джанни уже сидел на троне, когда швейцарская прокуратура обыскала его прежнее рабочее место в штаб-квартире УЕФА в Ньоне и открыла разбирательство. Расследование вовсю шло и в июне 2017 года, когда Лаубер снова встретился с Инфантино в Берне...
Еще в 2015 году, за несколько месяцев до президентских выборов в ФИФА, Инфантино запросил у генерального прокурора Швейцарии секретную информацию. Запрос касался перспектив возможного судебного преследования в отношении действующего президента ФИФА Блаттера и Платини, который готовился объявить свою кандидатуру на высший пост. По сути, все действия Инфантино уже тогда были направлены не только против двух прямых конкурентов, но и его наставников. Кроме того, он был прямо заинтересован в том, чтобы выяснить, чем разбирательство швейцарской прокуратуры грозит ему лично.
Платини и Блаттер несут прямую ответственность за взлет карьеры ловкого швейцарского юриста. Именно при дедушке Блаттере появился в офисе молодой Инфантино, и именно Платини наделил его высоким статусом в УЕФА. С 2004 года Инфантино работал директором департамента УЕФА по правовым вопросам, потом стал заместителем генерального секретаря, в 2009-м – уже и генеральным секретарем европейского офиса. На этих постах он тоже успел прилично наследить.
Сейчас понятно, что это были роковые ошибки. Мишель не может не понимать: они с Блаттером в ответе за того, кого приручили.
«Семья ФИФА – аналог сицилийской «семьи» в духе дона Корлеоне»
Озодлик: Что в этой связи грозит Инфантино? Как отразится процесс на репутации руководства ФИФА?
Аминов: 20 мая в Берне был оглашен 48-страничный доклад совместной парламентской и судебной комиссии. Если генеральный прокурор в курсе нарушений со стороны президента ФИФА – как он должен действовать с точки зрения закона и оперативно-розыскной деятельности? Понятно, что пресечь безобразие. Но Лаубер промолчал. Укрывательство преступления – уголовно наказуемое деяние. В этой логике вслед за прокурорским делом будет запущен и процесс по отстранения от власти президента ФИФА Джанни Инфантино.
Хочется верить, что швейцарское правосудие покажет всему миру: принцип «своих не сдают» характерен только для криминальных братанов. В последние годы ФИФА, обвиняемая в коррупции практически на каждом шагу своей деятельности, заработала статус одной из самых дискредитированных спортивных структур.
Но теперь Инфантино испьет свою чашу до дна. Понятие «семья ФИФА», по сути дела, стало аналогом сицилийской «семьи» в духе дона Корлеоне. Из года в год дон Джанни доил футбол, покрывал преступников, прикармливая послушных и избавляясь от неугодных. Мы все – живые свидетели того, к чему привела политика ФИФА, АФК, КФА, УЕФА. А также в России и в странах бывшего СССР, где футбол еле дышит. Он загнан в угол, и отставание в развитии от ведущих футбольных держав только увеличивается.
«Главная уставная задача – защита конкуренции, основанной на спортивных результатах»
Озодлик: Потрясения, вызванные пандемией коронавируса, обнажили и обострили глубинные проблемы мировой спортивной индустрии. Как вы думаете, можно ли сейчас обозначить самые болевые точки?
Аминов: Перечислить все отмененные или перенесенные спортивные события просто нереально – проще сказать, что на спортивных аренах планеты Земля долгое время не происходило вообще ничего. Но две позиции в дефолтном списке стоят особняком в силу их масштабности: Олимпийские игры в Токио и чемпионат Европы по футболу. Тут самое время признать, как бы дико это ни звучало: нашествие коронавируса на мировой спорт может в итоге пойти ему на пользу. В привычном режиме функционирования на решение множества накопившихся проблем ушли бы годы и десятилетия, тогда как стремительная и результативная атака неведомой, невидимой, непознанной темной силы в состоянии обнулить их достаточно быстро и эффективно. А в том, что мировому спортивному движению требуется принудительная перезагрузка, нет никаких сомнений.
Озодлик: Имеете в виду Международный Олимпийский комитет?
Аминов: Голоса против стиля правления главы МОК Томаса Баха и прежде были заметными в общем хоре, а теперь, когда олимпийское движение находится под реальной угрозой, они становятся доминирующими. Имидж хранителя вечных ценностей Баху сохранить не удалось – хотя бы ввиду неприемлемой для многих топ-спортсменов позиции МОК в отношении погрязшей в допинговых скандалах России.
А сейчас от него требуют реформ. Например, главу МОК агрессивно атаковала недавно знаменитая биатлонистка Магдалена Нойнер, которая сформулировала совершенно новый уровень требований, подразумевающий реальное право голоса для спортсменов. Но нужно понимать, что реформа МОК – катастрофа для Баха и его окружения. Тем более в ситуации, когда голова его на плахе, а над плахой – петля. Обязательства, отложенные в лучшем случае на год, лишают президента права на маневр. Он – заложник чужих финансовых и политических интересов.
Вопрос только в том, чьи они, эти интересы? Общества в целом? Узкой группы «больших» спортсменов, делающих МОК имидж и кассу? Действующих за кулисами функционеров? Вложившегося в организацию Игр в Токио большого бизнеса? Кукловодов из поднебесных политических сфер?
Те же вопросы, что и по ФИФА: спортом торгуют и оптом, и в розницу, в каждой новой ситуации действуя не по закону, а по понятиям. Отсюда и растут ноги у системных проблем: не соблюдаются демократические принципы разделения власти, прозрачности и гласности избирательных процедур, игнорируется нейтралитет в вопросах политики и религии, активно используются методы политического вмешательства в процесс принятия решений, применяются двойные стандарты по отношению к национальным ассоциациям.
Озодлик: А в конечном итоге – подрывается авторитет и репутация мирового спортивного движения.
Аминов: Современный профессиональный спорт и, в частности, футбол живет по принципу гигантской пищевой цепочки: на верхних уровнях – жратва от пуза, чуть ниже – хронические судороги, на дне – вымирание. Это связано с тем, на мой взгляд, что в целом ряде вроде бы благополучных стран футбольные ассоциации «лежат» под политическим или финансовым истеблишментом. Такого рода перекосы – норма футбольной жизни. Хотя не должны, не имеют права ФИФА и УЕФА считать приоритетом заботу о сливках общества, назначая всех остальных вторым сортом. В конце концов, главная их уставная задача – защита конкуренции (в том числе внутренней), основанной исключительно на спортивных результатах.
Один из примеров – Россия, в которой процветает причудливо конфигурированная и тотально коррумпированная система с бесконтрольными расходами олигархов и государственных компаний. Но нужно понимать, что футбольная Россия – почти прямой слепок с образа ФИФА и УЕФА, «старших братьев», которые распоряжаются в своих хозяйствах без оглядки на холопов. В данном случае – на субъектов футбола разных уровней.
Очевидно, что история с изоляцией мирового спорта не может закончиться без вмешательства Евросоюза, который правомочен регулировать деятельность УЕФА и ФИФА, чтобы навести порядок на рынке. Но для этого необходимо сделать прозрачной всю систему управления ФИФА и УЕФА, вытаскивая на свет божий аферистов типа Инфантино, которые эти правила сами утверждают и сами же легко нарушают.
Озодлик: Как вы считаете, что ждет мировой спорт в ближайшем будущем с правовой точки зрения?
Аминов: Если в общих чертах – попытки толкования чрезвычайных и неотвратимых обстоятельств, последствием которых является невыполнение условий контрактов. Столкновения в трактовке понятия «форс-мажор» - как в национальных, так и в международных арбитражах. И вселенский хаос, потому что есть очень большие сомнения в том, что мировой профессиональный спорт сможет выработать и принять согласованный антикризисный план по выходу из сложившейся ситуации. Эта проблема в ближайшее время станет одной из главных.
Но если, например, в американских лигах владельцы клубов и мощный профсоюз игроков сумеют как-то договориться, потому что для них это вполне обыденная практика, то в европейском и азиатском спорте ситуация совсем другая. Применительно к нам прогноз еще более мрачный, ибо на территории бывшего СССР почти весь профессиональный спорт полностью убыточен. Он живет по принципу «черной дыры» - за счет государственных или спонсорских принудительных средств.
Озодлик: То есть, все издержки за счет государства?
Аминов: По логике – конечно. Но поза страуса, характерная для холопского сознания, не позволяет ставить эти вопросы на государственном уровне. Наш спортивный бомонд привык верить, что придет барин, всех рассудит и все решит. Ну да, так и будет – придет и решит. Одним насыпет, других выпорет. В этом смысле Россия и Узбекистан ничем друг от друга не отличаются.
Эта убогая схема, кстати, отлично сработала в грандиозном допинговом скандале, который гораздо раньше коронавируса загнал российский спорт в яму.
Озодлик: Что «обещает» тем, кто нечист на руку в плане допинга, новое руководство WADA?
Аминов: Наращивание веса WADA, которым пугают общественность, связано, прежде всего, с увеличением объема его полномочий и компетенций. Реальная власть в мировом спорте, хотим мы того или нет, принадлежит теперь WADA, и это нужно ясно понимать. Все изменения в антидопинговом законодательстве за последние два года – строго в пользу WADA. Главный мировой антидопинговый орган теперь реально доминирует и над МОК, и над международными спортивными федерациями. Лишь на заключительном этапе всевозможных разбирательств возникает инстанция, способная оппонировать WADA: CAS, Международный спортивный арбитраж в Лозанне, на который теперь молится спортивная Россия.
Но, трезво взвесив все обстоятельства, приходишь к выводу: обращения в CAS не обещают громких побед. Например, разговор о доказательствах наличия российской допинговой системы, по сути, лишен практического смысла. Особенно сейчас, когда стоит задача отбиться от нового, не менее тяжкого обвинения: о фальсификации в базах данных. Перспективы российских исков ничтожны – даже невзирая на отдельные прецеденты. Ведь у международной спортивной юрисдикции нет в инструментарии реального процессуального механизма сбора доказательств. Принципами оценки, таким образом, являются отсутствие презумпции невиновности, возможность коллективной ответственности и признание фактическими обстоятельствами доводы антидопинговых комиссий.
«Система управления узбекским спортом глубоко порочна»
Озодлик: Прошло три года с того момента, как вы в интервью нашему изданию дали системную оценку проблемам узбекского спорта. Публикация имела сильный резонанс – произошло много кадровых изменений, вроде бы появились надежды на перемены. Действительно так? Или это только иллюзии?
Аминов: В силу занятости за происходящими в узбекском спорте и, в частности, в футболе событиями я слежу не так внимательно, как хотелось бы. Но Узбекистан – моя родина, перед которой я в вечном неоплатном долгу. Это огромная часть души и сердца, хранящих память об учителях и наставниках, с которыми я прошел первые этапы трудовой деятельности, – и в футболе, и в системе Министерства торговли Узбекской ССР.
Четыре года назад мы с группой специалистов подготовили комплексную программу развития футбола Узбекистана. Я приехал в Ташкент на конференцию «Управление спортивными организациями в Узбекистане и мировой опыт» и выступил с докладом. Конференция приняла резолюцию, с которой ознакомились президент Узбекистана Шавкат Мирзияев, государственный советник по спорту, председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту Рустам Курбанов, президент НОК Алишер Султанов, члены исполкома Федерации футбола Узбекистана.
Резолюция касалась проблем текущего управления спортом в стране, состояния профессионального и детско-юношеского футбола, подготовки кадрового резерва, взаимодействия с органами государственной власти и – ключевой момент – разработки программы развития. Я абсолютно уверен в том, что футбол в Узбекистане имеет все возможности для успешного развития. Вот что было предложено:
1. Создать при президенте Республики Узбекистан Совет по развитию физкультуры и спорта.
2. Разработать государственную целевую программу развития футбола в Узбекистане на 2018-2023 годы, которая должна включать в себя следующие ключевые направления:
– реформирование системы управления ФАУ. Соблюдения принципов открытости, профессионализма и привлечения всех субъектов футбола к принятию решений;
– совершенствования системы профессиональных соревнований для повышения доходов клубов;
– развитие детско-юношеского футбола через повышения уровня детских тренеров и улучшения футбольной инфраструктуры (центры футбола);
– подготовка управленческого состава, в первую очередь за счет создания образовательных программ для футболистов, завершивших карьеру.
Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Невыход национальной сборной Узбекистана в финальную часть чемпионата мира-2018, слабый старт в отборочном цикле чемпионата мира-2022, непопадание молодежной сборной на Олимпийские игры в Токио, провал узбекских клубов в международных азиатских турнирах – прямое отражение реальной работы ФАУ. 12 сентября 2017 года было запланировано проведение Конференции ФФУ, на которой предполагалось избрание нового президента. Однако выборы снова приняли закрытый характер – без участия широкой футбольной общественности, без обсуждения предвыборных программ кандидатов.
В этой ситуации многие профессионалы футбола считали необходимым перенести сроки выборов на более позднюю дату, чтобы привести их в соответствии с требованиями избирательного регламента ФИФА. Но требования уважаемых людей остались без ответа. Оно и понятно – что для засевших на Олимпе значат имена таких людей, как Берадор Абдураимов, Вячеслав Солохо, Николай Любарцев, Рауф Инилиев, Эльмар Аминов, Андрей Федоров, Азамат Абдураимов, Андрей Микляев, Тимур Копадзе?
Озодлик: Серьезный список…
Аминов: Узбекский футбол – модель отечественного спорта в миниатюре, а система управления им глубоко порочна. И это – часть государственной политики, рожденная вертикалью власти. Косметические меры вроде смен тренеров и руководства федераций – что мертвому припарка. Элита привыкла понимать: все решения о назначении или снятии руководителей федераций принимаются исключительно за стенами президентского офиса. Вместо механизма взаимодействия власти и футбола работает понятийный режим.
Увлеченная склоками, интригами, разборками футбольно-политическая «семья» превратила узбекский футбол в «карлика». Так удобнее. Хозяева жизни, государственные «тяжеловесы», связанные между собой в том числе и великой игрой, которая для них – не игра, а игрушка, намерены и дальше управлять футболом. Помогать вытаскивать невозвратные кредиты. Дербанить частный и полугосударственный бизнес, обязывая его спонсировать расходы клубов.
Горько это признавать, но придется: действующая в узбекском футболе система не годится для реформ. Мы успешно миновали стадию, на которой кардинальные изменения в системе управления были еще возможны.
Озодлик: «Критикуешь – предлагай». Какая система, на ваш взгляд, эффективна?
Аминов: Повторяю: узбекский футбол напрямую связан с государством. Система подразумевает, конечно, несколько уровней принятия решений, но главным и определяющим в Узбекистане является государственный. Как показывает практика, этот метод – прямой путь к деградации футбольной отрасли. Но если государство не готово к кардинальным изменениям принципов взаимодействия со спортивными федерациями, ему следует как минимум поработать над уровнем анализа состояния дел не только в ФАУ, но и во всех видах спорта. Пока запроса на изменения нет. Отсутствие диалога говорит как раз о том, что общественность не готова обсуждать системные проблемы.
Удивляться тут нечему: субъекты футбола на протяжении долгих лет игнорировались ФАУ, абсолютное большинство стержневых решений принимались единолично президентом федерации. В этой связи готов повторить: только курс на демократизацию деятельности ФАУ, на внедрение принципов профессионализма, гласности и коллегиальности в принятии решений позволит поднять роль футбольной общественности, ее значимость в футбольной жизни республики – и двинуться по пути прогресса.
Озодлик: Вы рисуете какую-то слишком идеальную картину.
Аминов: А вы мыслите стереотипами, характерными как раз для застойного общества. Между тем демократия и гласность – важнейшие драйверы эффективной работы. Именно на этих принципах строят свою деятельность все без исключения развитые футбольные страны. Обсуждение той или иной проблемы начинается в рабочих группах, потом дискуссии перетекают в профильные комитеты и только после этого выносятся на суд исполкома. Голос президента равен единице, никак не больше, – как и голоса всех членов исполкома. «Вертикалями влияния» и близко не пахнет!
Но пока наш, общий для многих «советских», родовой признак – оккупация власти соратниками первого лица государства. Так, в Казахстане футболом долгое время правил ныне покойный зять президента Назарбаева, теперь у руля ФФК (в роли вице-президента) – очередной госчиновник. В Таджикистане футболом занимается сын президента Эмомали Рахмона, в Азербайджане – глава государственной нефтяной компании «Сокар», в России – верные друзья президента Путина. Примерно такая же ситуация в Белоруссии и в Туркменистане.
«Члены ФАУ давно смирились с тем, что от них ничего не зависит»
Озодлик: А у нас?
Аминов: Если внимательно посмотреть, кто руководил ФАУ, начиная с 1991 года, поймем: практически все президенты были государственными чиновниками. Все кадровые назначения – в том числе и назначение главного тренера национальной сборной – осуществлялись президентом федерации практически единолично. Тренерский совет, который вроде бы должен предлагать и оценивать критерии выбора и к мнению которого президент обязан прислушиваться, отсутствует как класс. При этом ответственность за слабые спортивные результаты несет не лично президент, а как раз игроки и тренеры.
Повторяю: проблема носит системный характер. А чтобы ее решить, нужна как минимум политическая воля, потому что главный негативный посыл исходит от ФИФА, которая в последние годы демонстративно закрывает глаза на многие нарушения, не соблюдает свой Устав и, соответственно, позволяет вольности национальным ассоциациям. Об этом мы уже говорили.
Так что слово «выборы» относительно ФАУ приходится брать в кавычки: не футбольная общественность выбирает лучшего из претендентов, а государство. Нередко – его глава, двигающий по своему разумению фигуры из ближнего круга: кому-то «черную метку» отправит, кого-то поощрит. Политические расклады – темное царство, мало кому ведомо, какие реальные цели преследует то или иное перемещение.
Профессиональные качества зачастую вообще никакого значения не имеют, и на примере футбола это очень хорошо видно. Нет конкуренции программ, нет дебатов – то есть фактически нет никакой альтернативы. Члены ФАУ давно смирились с тем, что от них не зависит ровным счетом ничего: все вопросы решает один человек. По такой же схеме формируется и главный орган ФАУ – исполком.
Серьезные вопросы вызывает деятельность большинства юрисдикционных органов ФАУ. Например, Палаты по разрешению споров, которая должна на паритетной основе состоять из представителей клубов и игроков. Фактически «мертв» Комитет по переходам и статусу игроков: в Узбекистане нет ни профсоюза футболистов, ни профсоюза тренеров, которые являлись бы членами FIFPro. Соответственно, интересы футболистов и тренеров – основных субъектов футбола – ФАУ полностью игнорируются, тем более что их представителей нет и в исполкоме. Эти самые «субъекты» фактически бесправны, а хозяева клубов, пользуясь их слабостью, легко нарушают договорные обязательства. Ведь обратиться жертвам произвола некуда.
В Узбекистане клубы содержатся за счет средств госкомпаний и региональных бюджетов. Их совокупный бюджет составляет около 60 миллионов евро, а «отбивают» они не более 2% от этой суммы. То есть о статье «доходы» даже говорить не стоит. Почему? Фиксируйте просто в порядке перечисления:
– болельщик, как экономический фактор, футбольной отраслью не рассматривается в принципе, хотя в отдельных областях посещаемость стадионов неплохая;
– индекс медийности футбола равен нулю – отчислений за право телетрансляций матчей чемпионата Узбекистана клубы не получают вообще;
– у частного бизнеса интереса к футболу нет, потому что в нем доминирует государство, которое «доить» на порядок проще;
– уровень менеджмента, мягко говоря, оставляет желать лучшего – ни ФАУ, ни лиги, ни образовательные учреждения так и не разработали современную программу обучения футбольных менеджеров;
– квалифицированных спортивных и футбольных юристов не готовит ни одно высшее учебное заведение.
– нет унифицированной программы, рассчитанной на управленцев, работающих на всех уровнях, – в федерациях, клубах, лигах, академиях и так далее.
Или такие цифры, характеризующие перекосы в системе управления узбекским футболом.
Средний годовой бюджет клубов ПФЛ – 2 миллиона долларов. Средняя ежегодная зарплата тренеров – 50 тысяч, игроков – 40 тысяч. Особняком стоит тут «Пахтакор», бюджет которого превышает средние значения раз в десять. Например, главный тренер Арвеладзе имеет годовой контракт размером в 1 миллион 200 тысяч долларов. Можно бы и порадоваться за флагмана узбекского футбола, но к чему такой расклад ведет на практике? Столичный клуб не имеет конкуренции на внутренней арене, потому что скупает лучших игроков, а на международной – терпит неудачи, потому что до топ-уровня ему как до Луны на тракторе. Как и Арвеладзе – до уровня топ-тренера. Можно вспомнить, что он начинал тренерскую карьеру в голландском чемпионате, потом спустился в менее престижный турецкий, дальше – в израильский. И, наконец, унюхал космические деньги в «Пахтакоре»…
Озодлик: Господин Аминов, спасибо за интервью.
Беседовал Умидбек Бобоматов