Ссылки для упрощенного доступа

29 Март 2024, Ташкентское время: 20:25

OzodDayjest: Имитация борьбы


Форма прокурорского сотрудника в Узбекистане.
Форма прокурорского сотрудника в Узбекистане.

Именно так специалисты расценивают видение борьбы с коррупцией, озвученное представителями Генеральной прокуратуры в ходе встречи с журналистами в Ташкенте. Настороженность экспертов вызывают ссылки прокуроров на так называемую международную практику, когда раскрытие и публикация доходов касается только «первых лиц» государственных ведомств.

Рядовые государственные служащие, по мнению прокуроров, должны декларировать доходы и имущество на общих основаниях. О том, коснуться ли меры по противодействию коррупции многочисленных родственников сотрудников правоприменительных и судебных структур, в которых коррупция также присутствует, представители прокуратуры вообще не сказали ни слова.

О международной практике. Она не везде одинакова. В Японии, если полицейский засветится в ресторане, где уровень цен превышает его финансовые возможности, полицейского спросят, где взял деньги. Будет замечен вторично – уволят. В Ташкенте, равно как и во всех регионах Узбекистана, есть заведения, где скромный ужин на одну персону обходится в половину официального жалованья среднестатистического сотрудника МВД, прокуратуры, таможни, ГНК и далее. Однако это не мешает госслужащим здесь не только регулярно ужинать, но и обедать. Загляните, к примеру, вечерком в «Трюфель», а попутно присмотритесь к припаркованным к нему дорогим авто, в том числе с правительственными номерами…

Необходимо сказать, что сотрудники структур, наделенных репрессивными функциями, а значит правом казнить и миловать, всегда были осторожны в легализации коррупционных доходов. Они традиционно оформляли (и оформляют) движимое и недвижимое имущество, приобретенное от сопутствующей «коммерческой» деятельности, на матерей и отцов, жен и детей. По странному стечению обстоятельств, в Узбекистане, как впрочем, и в России, самые богатые и преуспевающие граждане – не чиновники, а их родственники. В их руках почему-то сконцентрированы самые доходные сферы бизнеса.

Никто не задумывался, почему вопросы к ним возникают только после отставки (кончины) влиятельного должностного лица?

На встрече с журналистами сотрудники прокуратуры ни словом не обмолвились о том, как намерены бороться с «отмыванием» денег чиновников, в первую очередь, правоприменительных и судебных ведомств, через иностранные банки, в частности, латвийские. Ладно, банковская тайна, хотя при определенных условиях банки раскрывают и ее, но отследить недвижимость, приобретенную за границей родней высокопоставленного (или не очень) сотрудника того или иного государственного ведомства, вовсе не сложно. А отследив, задать вопрос: откуда «дровишки».

Теоретически это, конечно, возможно. Практически сложно – риск нарваться на встречный, с той же формулировкой.

Пару лет назад автору этой публикации пересказали фрагмент допроса гражданского мужа некогда очень авторитетной в Узбекистане барышни. Достоверность не подтверждена документально, за что купил, за то продаю. Во время допроса, предметом которого были «нетрудовые» доходы подследственного, он, уж точно знающий, что почем, обратил внимание на обувь следователя. «Тысячи три стоят?» – указывая глазами на туфли и подразумевая не национальную валюту, спросил фигурант уголовного дела.

Следователь от ответа воздержался, но быстро задвинув ноги под кресло. Это тоже к вопросу о противодействии коррупции.

Материал интернет-издания Uzmetronom

XS
SM
MD
LG