…Мы мчались в неизвестное. Нугзар что-то пытался рассказать водителю такси Фрэнку, хлопал его ладонью по плечу и часто повторял «Май френд!...» Мимо проносились ярко освещенные улицы Чикаго, октябрьская прохлада проникала в салон, я глубоко погрузился в раздумья…
Почему нас, двоих молодых людей с высшим образованием, воспитанных на пионерских и комсомольских идеалах, почему нас так оглушил американский стриптиз образца 1964 года?... Что, разве мы не видели обнаженного женского тела?... Конечно, видели. Нахлынули вдруг картинки далекого детства…
…Война недавно закончилась, отменили карточки на хлеб. Мне скоро будет одиннадцать лет, мама дала деньги на две буханки, одну я съел по дороге домой. Отрывал зубами большие куски, слюна быстро кончалась, мякиш застревал в горле. Несколько раз пришлось ложиться животом на землю и, вытянув губы, пить из арыка воду. Вечером Шурик Шатилов из нашего переулка таинственно сообщил:
– Ребята по рублю собирают… В парке, когда стемнеет, одна тетенька что-то покажет… Пойдешь?...
– Не пойду… – подумав немного, сказал я. У меня был рубль, но мне было жалко его потратить с пацанами. Мой дед Хамро каждый день, когда я после школы заходил в чайхану, давал рубчик из своей пенсии за погибшего на войне сына, известного в Узбекистане актера кино и сценариста. Каждый раз дедушка говорил одно и то же:
– Только иди в кино… В ашички не играй!...
Всюду показывали трофейные фильмы, это тоже была добыча в победной войне. Так я лучше в пятый раз посмотрю «Огни большого города» или в десятый раз «Индийскую гробницу», чем отдам рубль неизвестной тете!.. Да еще на семечки и пирожок останется, если пойти не в центр, а на окраину…
Весь следующий день я стеснялся спросить Шатилова об их коллективном посещении укромной парковой аллеи. Солнце уже зашло за деревья, мы сидели под ивой и глядели на воду. Шурик, наверное, прочел в моих глазах мучительное любопытство. Он произнес сквозь зубы:
– Правильно, что не пошел… Ничего интересного… Тетка немного трусы вниз спустила… Слишком темно было… И ноги у нее толстые-толстые…
Жизнь шла своим чередом, Хрущев после смерти Сталина разрешил мальчикам и девочкам учиться вместе, я сразу же влюбился в девятом классе в Ларису Тимофееву, голубоглазую и высокую. Если бы классный руководитель Валентина Петровна посадила меня с любой другой девчонкой, результат был бы такой же. Мама не зря мне говорила, что я очень влюбчивый. Я часто с лучшим другом и соседом Борей Гринбергом ходил на танцплощадку в парк Дома Офицеров, мы каждый следующий танец обещали друг другу побороть стеснение и пригласить какую-нибудь девушку на танго. Танец кончался, а мы все никак не могли выбрать подходящую партнершу. До сих пор помню дружинников, которые насильно ножницами срезали кок с головы юношей, охотились за девушками в слишком короткой юбке. А один из дружинников громко кричал в рупор:
– Рубашка в голубую полоску!.. Не прижиматься слишком к партнерше!.. Удалим с танцев!...
Пара, отпрянув друг от друга, образовывала между телами люфт в добрую половину метра… Наш роман с Тимофеевой после выпускного вечера и банкета в саду завершился моим неуклюжим ночным поцелуем в район Ларисиной шеи. Потом я уехал учиться в Москву. Время насупило удивительное! С нами учились поляки, чехи, восточные немцы, монголы, северокорейцы. Мы у европейцев быстро переняли танец твист, копили деньги на штаны в трубочку, с орущими транзисторами на ремне фланировали по улице Горького и кадрили девчонок у крыльца Центрального телеграфа. Девушки тогда легко знакомились, восторженно принимали цветы, с удовольствием угощались мороженым и шоколадом, ходили с тобой в читальный зал и в кино. А когда узнавали, что ты учишься в институте кино, просто млели от счастья. Но потом стремились устроить встречу с родителями, приглашали на воскресный обед. Если на глухой скамейке в парке Сокольники дело доходило до жарких поцелуев и объятий, то следом сквозь учащенное дыхание слышалось одно и то же – «Руки!.. Убери руки!...» Когда на каникулах в ташкентском переулке я поделился по секрету с более взрослым соседом Ленькой Вайнером, то услышал в ответ:
– Стесняется?... А ты ее «Солнцедаром»!...
«Солнцедар» в те времена было вино легендарное!... Как его только не называли: «чернила», «клопомор», «средство от тараканов», «краска для заборов»... Говорили, что вино «Солнцедар» возили из Алжира в танкерах, в которых туда плыли из СССР нефть с мазутом. Может, от этого напиток так и валил наповал!...
Конечно, портвейн вещь крепкая и вкусная, его всюду продавали в автоматах - бросил монеты, и наливается полный стакан… Но наши скромные девчонки воспитаны родителями очень идейными!... Мы с моей кандидаткой в Принцессы после походов в кино, в библиотеку, после вздохов на скамейках, после двух бутылок «Солнцедара» и долгих уговоров уже лежим в кромешной тьме под одеялом, и это моя маленькая победа…
...Вот такие воспоминания пронеслись в моей памяти, а проехали мы по ночному Чикаго всего каких-то пятнадцать минут. Но уже нет ярких витрин, едем по узким темным улицам. Я показал Фрэнку на свои часы «Победа». Он улыбнулся и вытянул ладонь с растопыренными пятью пальцами… Остановились у какого-то многоэтажного дома из красного кирпича. Водитель сказал «Ван момэнт!» и скрылся бегом в подъезде. Нугзар вышел из машины, стал оглядывать землю у стен:
– Что за страна?... Булыжника даже нет…
Хмель у меня прошел мигом, замаячили в мозгу три буквы – КГБ.
– Нугзарчик, дорогой, зачем нам американки?... Наши девочки в тысячу раз лучше!... Рванули бегом в отель…Там, где зарево в небе, центр Чикаго…Кимягаров не спит, ждет нас... – с тревогой в голосе сказал я и тоже вышел из такси. Нугзар нервно засмеялся:
– Да все будет нормально…Мы же оба боксом занимались!..
Водитель такси негр Фрэнк появился на крыльце неожиданно и махнул нам рукой. Два советских кролика безмолвно пошли к темному подъезду – в пасть американскому удаву…
Продолжение следует...
Али Хамраев – известный режиссер и сценарист из Узбекистана. Все его картины сейчас находятся в золотом фонде узбекского кинематографа. Али Хамраев снял около 40 игровых и документальных фильмов. Среди последних ярких работ режиссера – фильм «Бо Ба Бу» (1998). Сегодня он живет в Италии, но часто приезжает в Узбекистан. В скором времени Вы сможете ознакомиться с продолжением сетевых заметок мастера на веб-сайте «Озодлика» (Узбекской редакции радио «Свобода»).
